|
Печальный отрок и пугливый,
Вдали обители родной,
Прельщенья новизны кичливой,
Для старины заповедной —
Презрел. В пути скитаний длинном,
Случайный гость чужой семьи,
Забрел он в сад. В саду пустынном,
На ветхом мраморе скамьи —
Лежала книга. Златом схвачен
Полуистлевший переплет.
Раскрыл: душе глагол прозрачен,
И нов божественный полет.
Вселенной образ светозарной
Хранит письмен живой кристалл:
И на колени, благодарный,
В молитве пламенной упал.
Из трав встает, мечтой воздушной,
В простой одежде давних лет,
Старик с улыбкой благодушной
И шепчет юноше привет.
Души младенческой и нежной
Зерцало — лик его знаком…
И веет волос белоснежный
Под колыбельным ветерком.
К нему простер паломник руки...
— «То Книги дух», подумал он,
«Пророчит мне конец разлуки
И путь к Отцу, на лоно лон».
И молвил тайный исповедник:
— «Моей гробницы ты достиг
И будешь благ моих наследник
В познанье невидимых книг.
На той горе я, отрок бедный,
С небесной Книги снял печать;
И мир творенья неисследный
Мне стал послушно отвечать.
Знаменовáн Господним пéрстом
Я видел сей и оный брег,
И предо мной стоял отверстым
Завета Нового ковчег.
И записал я нелукаво,
Чтó рай души обетовал.
Я нищ был, и гоним неправо,
И Бог меня к Себе призвал.
Настало время: лик Мистерий
Разоблачится. В храм чудес
Сей Книгой приоткрыты двери,
И видим день сквозь ткань завес.
Авроры блеск сияет велий;
Ее земле благовествуй.
Мной зазвучи, как ствол свирели,
Как арфа вздохом легких струй!
Иди же с Богом! При деннице
В росе глаза свои омой!
Будь верен Книге и Гробнице,
В лазури вечной присный мой.
Тысячелетнего Завета
В веках приблизилась чреда.
Тебя наполнят реки Света,
И Яков Беме — твой всегда».
|